Молниеносный

Супергерой в отечественном кинематографе – товар не просто штучный: раз, два, и уже обчелся. «Меченосец», сыгранный Артемом Ткаченко, зрителю не полюбился – из-за полной отмороженности. Герой Добрыгина в «Черной молнии» куда человечнее. Кажется, на не­го можно рассчитывать.

Уже представляете, как на следующее утро после премьеры проснетесь знаменитым?

Я стараюсь не думать об этом и жить сегодняш­ним днем.

И как получается?

Пока еще неясно. Теперь главное – не ошибиться. Ведь любой успех притягивает определенных людей. Дальше стоит задача понять, кто из них любит тебя бескорыстно.

Придется рассчитывать на собственную проницательность.

Я, может, и не слишком проницательный, но редко ошибался в тех людях, которые меня окружали. Наверное, потому, что всегд­а чувствовал опасность.

А не боитесь, что тусовки могут затянуть?

Еще как! Перед глазами столько примеров молодых актеров, которые не смогли вовремя остановиться. Зная такие истории, гораздо легче себя контролировать. Всегда есть выбор – прожигать свою жизнь или нет. Cамое парадоксальное, что киноиндустрия, которой сопутствуют все эти тусовки, выхолащивает тебя почище, чем любая светская жизнь. Когда ты ради работы отказываешься от всего – близких, друзей, привязанностей, хобби, – ты перестаешь развиваться. Система сперва использует тебя по полной, а потом выплевывает, потому что ты успел примелькаться. Потому что больше у тебя внутри ничего не осталось. Той самой изюминки и энергии, благодаря которым тебя в свое время и выбрали режиссеры и продюсеры. Так что я серьезно задумываюсь о второй профессии, никак не связанной с кино. Вот папа мой, например, советует идти в автомеханики.

Но вы же только начинаете путь в кино!

Не важно. Когда у тебя есть еще профессия и ты можешь чем-то другим зарабатывать себе на хлеб, то и роли выбираешь, не исходя из перво­очередных материальных потребностей, а отталкиваясь от того, имеет ли проект какую-то нравст­венную ценность, инте­ресен ли он тебе.

Другую работу с кино совмещать непросто.

Смотря какую. Можно в офисе сидеть от звонка до звонка, а можно, например, плитку класть. Я пять лет назад в плито­ч­ном цехе работал после Академии хореографии. Это был очень интересный опыт. Вообще здорово уметь что-то делать своими руками. И жить тогда сможешь в любых условиях. Помню, были у меня съемки на Чукотке для фильма Алексея Попогребского «Последний день» – а там хорошо, если бревенчатый туалет есть. А то ведь и самому ямку копать приходится для справления естественных нужд.

А ведь скоро вас будут даже на Чукотке в лицо узнавать. Как с этим жить будете?

Отращу бороду и обзаведусь очками с толстыми стеклами. Вряд ли меня кто узнает в таком виде. А вообще, не буду я вам ничего рассказывать! Иначе это не сработает.

Значит, вы не готовы быть секс-символом?

У нас уже полно секс-символов.

Вы даже к самолюбованию не склонны?

Эта болезнь присуща всем детям, которые занимались балетом. С десяти лет ты по семь часов в день смот­ришь на себя в зеркало, а потом начинаешь разглядывать себя в витринах. Но я с этим борюсь – как и с балетной походкой, и с привычкой все время держать спину.

В этой борьбе у вас остает­ся минута книги читать, с людьми общаться?

Читать, к сожалению, не успеваю. Только Библию, это моя настольная книга – я ведь из протестантской семьи. А еще недавно перечитал «Преступление и наказание». Раскольников – роль, которую я надеюсь когда-нибудь сыграть.